Из дневников Погодина о смерти Пушкина:
Поездка к Бекетову и в Симонов монастырь. Архимандрит отклоняется от обедни за упокой и панихиды, ибо не желает тайная полиция. «Вы хотите говорить речь». — «Что за вздор». — «И я говорил то же, ну, а как заговорят». — «Помилуйте, государь почтил Пушкина, как же нам?» — Не давать певчих. Я рассказал это графу. «Не может быть, чтоб правительство не желало, — сказал он, — какое-нибудь недоразумение».
Ранняя смерть Пушкина конечно была огромной потерей для всей русской цивилизации. Он был великим поэтом, но ему еще предстояло повзрослеть и достичь того состояния, когда человеком движут не гормоны, чувства и порывы, а разум. Это понимал и сам Пушкин:
Даль рассказывал о последних минутах Пушкина нашего. За три дня до смерти он сказал: «Я только что перебесился, я буду еще много работать».
Не успел Пушкин стать нашим Гёте.
Journal information